Сериал Модный дом / La Maison

## Грандиозный Подиум: О Страсти, Интриге и Грязи Высокой Моды Идея превратить мир моды в захватывающее телевизионное шоу, кажется, таит в себе потенциал, сопоставимый с ресторанной индустрией – лакомый кусок, богатый сюжетными линиями и драматическими столкновениями. Однако, подобно логистическим сложностям, препятствующим переносу этого закрытого, сложного мира на экран, и не без напоминаний о провальных попытках вроде адаптации "Кухни Конфиденциальности" Энтони Бурдейна, французская драма "La Maison" является лишь последней из множества отчаянных, но многообещающих попыток. Среди этого пестрого легиона конкурсных реалити-шоу и, в более поздние годы, возвышенных, но порой неуклюжих биографических сериалов ("Becoming Karl Lagerfeld" и, скажем, "The New Look"), "Project Runway" по-прежнему стоит как непревзойденный институт. "La Maison" отличается от своих предшественников дерзостью, позволяя себе вольности в трактовке реальности, что, возможно, и является причиной его большей убедительности в попытках привить миру моды элементы увлекательного развлечения. Этот амбициозный проект, задуманный Жозе Кальтагироне и Валентином Милвиллом и получивший поддержку от Алекса Бергера, создателя "The Bureau", выдерживает баланс между легкой иронией и глубокой серьезностью, рискуя столкнуться с теми проблемами, которые неизбежны при объединении творческого гения и внушительных инвестиций в условиях ограниченного бюджета. Освободившись от необходимости поклоняться ушедшим легендам, "La Maison" имеет возможность построить историю вокруг мира, где царят грязные интриги, безжалостная конкуренция и абсурдное богатство – не просто демонстрируя современную индустрию, но и превращая её в прожорливую арену борьбы. В то время как "La Maison" не называет своих вдохновителей напрямую, их тень ощущается повсюду. Дом моды Ledu, заглавный персонаж этого сериала, является почитаемым мировым брендом, одним из последних оплотов независимого производства одежды во Франции. Его масштаб и внутренняя структура сопоставимы с Chanel, а его креативный директор, Винсент (Ламберт Уилсон), одновременно и член семьи, и его виртуозный лидер - словно если бы Карл Лагерфельд был одним из Вертхаймеров. Напротив, их принципиальные соперники, Ровелы, владеют конгломератом предметов роскоши, представляющим собой самое значительное состояние во Франции – прямая отсылка к империи Арнаультов из LVMH, чья деятельность служила недавним поводом для спонсорской поддержки Олимпийских игр в Париже (и не забывайте, что LVMH подвергалась насмешкам в "Эмили в Париже" - сериал, который, к сожалению, удерживает звание наиболее популярного модного шоу на телевидении). Несмотря на то, что эти отсылки могут быть упущены не всеми зрителями, само шоу предлагает неиссякаемый поток увлекательного контента. Винсент, например, ловит себя на произнесении расистской тирады, что запускает в движение шторм пиарного кризиса, угрожающего разрушить репутацию дома. Перл Фостер (Амира Казар), эволюционировавшая из второго помощника, разрабатывает дерзкий план по спасению Ledu, который заключается в найме Паломы Кастель (Зита Ханрот), дочери давно умершей возлюбленной Винсента, чтобы та взяла бразды правления в свои руки. Палома и ее партнер Йе-Джи (Пак Чжи-Мин), руководители берлинской экологичной линии, чья философия ближе к авангарду, чем к коммерции, привносят радикальные перемены. Подъем Паломы разворачивается параллельно с коварным замыслом матриарха Ровела, Дианы (Кароль Буке), нацеленным на полное уничтожение Ledu. Брат Винсента, Виктор (Пьер Деладоншам), давно дезертировал, женившись на дочери Дианы (Флоранс Луарет Кайль) после раскола с братом, но все еще поддерживает тайные романтические отношения с Перл. Диана, одержимая стремлением укрепить свое превосходство над "новыми деньгами" и желающая доказать свою принадлежность к элите, активно ищет рычаги власти, стремясь получить контроль над акциями. Среди ее целей – неуверенный в себе племянник Винсента, Робинсон (Антуан Ренарц), мечтающий о создании собственной линии одежды, а не просто продолжать семейное наследие. Мать Робинсона, Мари (Анн Консиньи), предпочитает дистанцироваться от бизнеса, сосредотачиваясь на своем благотворительном фонде, но ее гардеробная хранит опасные секреты, способные стать объектом шантажа. Ирония заключается в том, что титаны розничной торговли, в отличие от финансов или СМИ, предстают в сериале как символы элиты страны. Это напоминает поведение Роя из "Наследства": Ледусы владеют частным островом и публикуют семейные фотографии для прессы, имитируя Мердоков. Однако это также подчеркивает уникальное напряжение, которое создает "La Maison", даже несмотря на некоторую схематичность персонажей. Палома часто воплощает все клише о социально ответственном молодом поколении – она едва ли открывает рот, не упомянув о сокращении отходов, гендерном равенстве или бодипозитиве. Когда же последний раз телевидение так глубоко погружалось в тему "зеленого промывания" или постепенного поглощения независимых дизайнеров крупными международными группами? И когда еще можно было увидеть креативного директора Balmain Оливье Рустена в камео, ставшего объектом безоговорочного восхищения? Перл Касара, напротив, предстает как более нюансированная героиня, проделавшая путь от пассивной модели до активного руководителя, не получив за это должного признания. "La Maison" – это динамичный и виртуозно сконструированный сериал, который, несмотря на стремительный темп 10-серийного спринта, вмещает корпоративный шпионаж, диагностику серьезных заболеваний и создание дебютной коллекции всего за несколько недель. Его динамика напоминает "Call My Agent!" и "Drops of God", другие франкоязычные проекты, заслужившие определенную известность в последние годы. В конечном счете, "La Maison" заполняет пробел: долгое время телевидение обходило стороной амбициозные проекты, сосредоточенные на мире моды, что было равносильно дизайнерскому эскизу – многообещающей гипотезе, лишенной практической реализации. Теперь "La Maison" готова покорить подиум.

Этот кинематографический труд представляет собой поистине завораживающее и пронзительное исследование первобытных ран детства, способных породить, словно ядовитый корень, тяжкое наследие, прорастающее сквозь всю последующую жизнь. Тот, кто узрел здесь лишь экзотическую тенденцию, эпатажную моду, заслуживает искреннего восхищения – вы, без сомнения, являетесь мастерами поверхностного восприятия, воспитанными в духе конформизма и принципа "не высовывайся". В центре истории – трагическая фигура, для которой вся ее жизненная канва выстроена вокруг одной, одержимой целью: возмездия. Она, поглощенная жаждой реванша, игнорирует все, что должно было бы служить опорой и утешением: супруга, дочь, ближних, близких. Ее страсть – отмщение за детские травмы, нанесенные, что особенно жестоко, самой возлюбленной, самой родной матери. "Но где же мода?" – справедливо вопросит любознательный зритель. Мода – это не более чем искусно подобранный, элегантный декор, визуальный антураж, призванный подчеркнуть глубину человеческих страданий, высветить сложность бушующих страстей. Весь фильм – это сложный, взрывоопасный коктейль, составленный исключительно из обид, как детских, так и тех, что накопились с годами. Жадность здесь отходит на второй план; движущей силой является, прежде всего, рана, боль, неспособность к примирению. К сожалению, в современную эпоху наблюдается тревожная тенденция к утрате эмпатии, к неспособности улавливать нюансы чужого душевного состояния. Даже если во время беседы возникает иллюзия взаимопонимания, в глубине души каждый остается непримиримым, пропитанным желанием мести, доводя ее до абсурдных, разрушительных пределов. Принцип "умереть, но отомстить" становится лейтмотивом, пронизывающим всю трагедию. Настоятельно рекомендую этот фильм к просмотру. И это не только для ценителей высокой моды, хотя и они, несомненно, найдут в нем что-то для себя. Это произведение – редкое сочетание эстетического наслаждения, затрагивающее все грани: зрение, сердце и разум. Фильм поражает своей интеллектуальной глубиной, своей жесткостью, своим пронзительным психологизмом. Искренние поздравления всем создателям и актерам, вдохнувшим жизнь в этот выдающийся кинематографический шедевр.