Сериал Русское подворье / Motherland

В самом сердце Иерусалима, на территории Русского подворья – комплекса зданий, в те годы служившего убежищем для полицейского подразделения – таится отзвук давно минувшей эпохи. Эти стены некогда были предназначены для паломников из России, и, несмотря на кажущуюся отстраненность от основных событий, история Русского подворья переплетается с трагическими событиями, развернувшимися в 91-м году. Тогда, в бурный период перестройки, когда Горбачев находился на даче в Форосе, а в Москве развернулся путч ГКЧП, Человечество ощутило дрожь глобального землетрясения. Но в тогдашнем Ленинграде, ныне Санкт-Петербурге, разворачивалась своя, личная, не менее болезненная драма. Андрей Белый, бывший сотрудник КГБ, столкнулся с кошмаром, который навсегда изменил его жизнь: его сын, 22-летний Леша, был приговорен к высшей мере наказания – смертной казни. Обвинение: серийные убийства полутора десятка женщин. Безысходность терзала душу Андрея и его супруги. Они были убеждены в невиновности сына, твердо веря, что Леша стал жертвой жестокой подставы, что улики были подброшены, чтобы скрыть более масштабное преступление. Апелляция оказалась бесполезной, и супруги с невыносимым чувством бессилия ждали исполнения приговора, день за днем. И тут, как луч света в кромешной тьме, в руки Андрея попадает израильская газета на русском языке, переданная ему старым знакомым, все еще работающим в органах. На первой странице – фотография одной из жертв с вырезанными на лбу цифрами. Этот жуткий мотив повторялся у всех, кого приписали сыну Андрея: двузначные числа, вырезанные на лбах убитых. Это свидетельствует о том, что настоящий убийца действует в Израиле, продолжая свою жестокую "серию". Благодаря связям своего друга, Андрей в тот же день отправляется в Израиль, полный надежды. Он готов предоставить израильской полиции информацию о предыдущих убийствах, веря, что это позволит быстро задержать преступника и спасти своего сына. Время неумолимо отсчитывает секунды. Сможет ли Андрей вырвать сына из лап смерти? Что значат эти зловещие цифры? И кто же этот безжалостный убийца? Фильм увлекает зрителя в водоворот событий, позволяя насладиться великолепной игрой актеров и ощутить атмосферу Израиля 1990-х годов – эпохи, когда страну заполонил поток иммигрантов из распадающегося Советского Союза. Миллион человек, в основном не говорящих на местном языке и незнакомых с местными обычаями, хлынул в страну с населением всего пять миллионов. Иммигранты, в большинстве своем профессионалы высокого уровня, вынуждены были оставить позади привычный круг друзей и коллег, и зачастую, чтобы адаптироваться к новым условиям, им приходилось заново доказывать свои навыки и квалификацию. Не владея даже базовым английским, многие профессора были вынуждены просиживать на пособиях, подрабатывать уборщиками или сиделками. И, конечно, эта волна иммиграции спровоцировала сложные социальные процессы. Высокая конкуренция за рабочие места вызывала страх и негодование у местного населения. Новые типажи, часто одинокие женщины, эмигрировавшие без семей, вызывали опасения за традиционные семейные ценности. Эти переживания нашло отражение в прессе и в эфире радио и телевидения. Языковые и культурные барьеры не способствовали примирению, а политики, напротив, использовали эту напряженность в своих целях, раздувая пламя этнической неприязни. Евреи из стран Северной Африки, особенно мизрахим, ошибочно объявлялись "марокканцами" и представлялись как непримиримые враги "русских", под которыми подразумевались все иммигранты из СССР. Они были демонизированы, представляясь как проститутки, пьяницы и убийцы. Иуда Харази, иерусалимский следователь (в блестящей интерпретации Якова Зедда Даниэля), воплощает в себе трагедию этой эпохи. Молясь о выздоровлении своей дочери, страдающей раком, он обратился к Богу и стал глубоко религиозным человеком, строго соблюдающий все заповеди. Он верит, что нарушение религиозных установлений может привести к возвращению болезни. Он носит кипу, целует мезузы и соблюдает субботу, день отдыха, когда создание чего-либо нового считается грехом против Бога. Его поведение вызывает недовольство у его повзрослевшей дочери, которая живет с матерью и новым отцом. Пожизненные предубеждения в отношении "русских", широко распространенные в израильской прессе, постепенно сменяются сочувствием и пониманием, по мере того, как Иуда знакомится с реальными проблемами иммигрантов. В фильме множество забавных ситуаций, однако юмор зачастую выходит за рамки перевода, оставаясь специфически израильским, понятным лишь тем, кто пережил те бурные 1990-е годы. Это детективная история, полная неожиданных поворотов, где расследование убийства тесно переплетено с гонкой наперегонки со временем, чтобы предотвратить смертный приговор.

"Русское подворье" оставило после себя неоднозначные, но в целом приятные впечатления. Нельзя не отметить, что детективная линия, призванная являться одним из краеугольных камней повествования, демонстрирует некоторую неустойчивость, временами "спотыкаясь" о нестыковки. Сюжет, посвященный имущественным вопросам и вытекающим из них последствиям, порой грешит ощутимой нелогичностью, заставляя сомневаться в правдоподобности происходящего. Тем не менее, сериал обладает внушительной динамикой, удерживающей внимание зрителя. Интрига, не позволяя отвлечься на явные сюжетные просчеты, сплетается с искрометной иронией и юмором, столь характерными для народа Израиля. Повествование филигранно переплетает судьбы людей в контексте истории СССР и Израиля, исследуя тему репатриации, процесса адаптации и взглядов на репатриантов изнутри израильского общества. Отеческая фигура Маши, некогда обитавшая во Владивостоке, оказалась в печальной ситуации – осуждена за дерзкую попытку угона воздушного судна. Этот эпизод невольно пробудил в памяти знаменитую песню Аркадия Северного – "Полетим", посвященную трагическому инциденту, произошедшему с рейсом, направлявшимся во Владивосток. По моему глубокоубежденному мнению, даже без изучения биографий создателей проекта, можно безошибочно определить их советское происхождение, прочувствованное на опыте. Лично для меня, подобная недосказанность и шероховатости не стали препятствием для наслаждения просмотром. Я с готовностью прощал эти огрехи, воспринимая их как неизбежные несовершенства, и подходил к просмотру с позиции понимания и терпимости. Подобный подход позволил извлечь максимум положительных эмоций и получить истинное удовольствие от увиденного. Я искренне надеюсь, что и другие зрители будут вознаграждены удовлетворением от просмотра, и этот проект вызовет у них аналогичный позитивный отклик.