Сериал Война и Мир (1965)

## Исповедь Творца: О Красках, Холстах, Рамах и Кинематографе Представьте себе, как создавались шедевры эпохи Возрождения. В пятнадцатом веке, прикоснуться к миру красок – уже подвиг! Даже во Флоренции, сердце художественного мира, добыть их было делом сложным, требующим колоссальных усилий и средств. Цена же, формировавшаяся не только длительным и кропотливым процессом изготовления, но и расстоянием, которое преодолевали материалы, возносила их в разряд несметных сокровищ. Так, аквамариновый оттенок, столь востребованный мастерами, рождался у берегов Па-де-Келе, где воздух был пропитан жутковатым запахом гниющих рыб, как проклятие самой природы. Лазурит же, этот небесный камень, прибывал на волах из глубин восточных земель, преодолевая бескрайние караванные пути. Его аромат, если можно так выразиться, напоминал скорее скромный навоз, чем благоухание цветочного сада. И не будем забывать о метациннабарите – минерале диком и почти недоступном! Добыча его сопровождалась изнурительным трудом, в результате которого мужские рубахи пропитывались обильным, соленым потом. Представьте себе, какой отталкивающей могла быть эта вонь во Флоренции! Поэтому, лишь немногим повезло ощутить вкус и цвет этих редких ингредиентов, оплатив их баснословную цену. Но испытания на этом не заканчивались. Художник, получив краску, сталкивался с не менее сложной задачей – найти холст. И хотя во Флоренции могли изготовить приличный холст из конопли, сроки его создания растягивались на долгие месяцы. Представьте себе комичную ситуацию: художник отправлял своего подмастерья к ткацкому заводу, с настойчивой просьбой ускорить работу. Подмастерье, выслушав строгое распоряжение, отправлялось на задание, но часто терялось в круговороте событий, исчезая, словно призрак. Вернувшись домой, он был не в себе, бормотал бессвязные фразы, вел странные беседы с холстами, смеялся, как безумец, особенно когда речь заходила о метациннабарите. Чтобы хоть как-то удержать персонал от свихнувшегося, художникам приходилось переходить на льняные холсты, но, разумеется, продавцы, прославленные своей предприимчивостью, немедленно подняли их цену, уловив возросший спрос. И вот, с краской и холстом все более или менее ясно. Но кто же создаст раму? Представьте себе картину, выставленную на всеобщее обозрение без достойного оформления. Это все равно, что смотреть на телевизионную трансляцию с плохим приемом, или даже еще хуже, не видеть вовсе. Сегодняшний зритель, избалованный технологиями, подобного не вынесет. Люди во времена Флоренции, лишенные современных развлечений, были куда более избирательны в вопросах эстетики. Они не знали, что такое телевизор, но прекрасно разбирались в рамах! Картину, обрамленную в осину, обдадут ледяным дождем из гнилых овощей, а клен или ольха – это почти преступление! Дуб – это уже почти призыв к бунту! Поэтому, мастера неизменно заказывали рамы из карельской березы, той самой, редкой и прекрасной. Подумайте только: как тяжело было карелам, вынужденным тащить горы березы в далекую Флоренцию, на берег незнакомой реки Арно. Муки итальянских, особенно флорентийских художников, были безграничны, и их цена проявлялась в стоимости их творений. Именно в таких суровых условиях Леонардо да Винчи написал свою "Мону Лизу". И к чему я все это рассказываю, рецензируя "Войну и мир"? К тому, что сегодня кинематограф оценивают странно. Многие обращают внимание на бюджет, как на главный показатель качества. Я не встречал еще людей, прямо говорящих, что хотят видеть только фильмы с бюджетом не ниже ста миллионов, но уже ощущается тенденция: зрители ходят на блокбастеры, только ради спецэффектов. "Фантастическая четверка" и "Трансформеры" – в своем роде, вполне достойные примеры такого подхода. Но оценивать "Войну и мир" деньгами – все равно, что измерять ценность "Моны Лизы" стоимостью красок. Время неумолимо, и краски тускнеют. Через двадцать-тридцать лет, без сомнения, появится новый фильм по мотивам романа Толстого. Он будет снят с использованием компьютерной графики, с нарисованными ботами вместо живой массовки. Нарисованные люди будут тянуть нарисованный обоз, стрелять из нарисованных пушек. Возможно, к Аустерлицу даже подвезут олифантов, и только с их помощью Мюрат одолеет Багратиона. А под Вязьмой на помощь Милорадовичу с неба спустится стая назгулов. Но до этого еще далеко. Сегодня еще никто не смог превзойти Вячеслава Тихонова, Анатолия Которова, Василия Ланового. Ни одной актрисе не удалось превзойти Людмилу Савельеву! Прекрасных операторов много, но ни один из них не сравнится с Анатолием Петрицким. Примеров можно приводить бесконечно. И результат один: фильм снят давно, но до сих пор вызывает небывалое восхищение и радость. Глубокое уважение к работе всего коллектива! Представьте себе, каким он выглядел сорок лет назад, когда ничего подобного было просто невозможно вообразить. Это – настоящая "Мона Лиза" кинематографа.

Смею утверждать, что экранизация "Войны и мира" Сергеем Бондарчуком – это не просто адаптация, а, без преувеличения, вершина кинематографического мастерства при попытке перенести на экран монументальный роман-эпопею Льва Толстого. После тщательного просмотра всех четырех эпизодов, я не могу воздержаться от выражения своего восторга, который сложно вместить в рамки простого отзыва. Решение Бондарчука, с благоговением следовавшего первоисточнику, избежав соблазна привнести личные интерпретации, заслуживает искренней похвалы. Мой собственный пересмотр романа, предшествовавший погружению в визуальную интерпретацию, стал необходимостью – лишь после долгих лет изучения могу оценить фильм в его полноте. Восторг, пережитый при чтении романа, и трепетное восхищение от просмотра фильма слились в единый поток эмоций, и передать его словами практически невозможно. Я глубоко обеспокоена тем, как некоторые критикуют "Войну и мир" как утомительное произведение. Возможно, вначале автор намеренно создает ощущение дезориентации, словно погружая нас в повседневную жизнь героев, но именно это создает ту самую почву, из которой впоследствии вырастает грандиозная история. Третья и четвертая части фильма, особенно с их батальными сценами, захватывают дух. В романе они и без того оживали в воображении, но в кинематографической интерпретации приобретают поразительную масштабность и реалистичность. Здесь речь идет не о бездумных тратах на спецэффекты, а о совокупности талантов: виртуозности режиссера, гениальности оператора, самоотверженной игре актеров. Учитывая технологические ограничения того времени, создание столь впечатляющих сцен представляется почти невозможным. Бондарчук проявил себя как настоящий визионер, заслужив тем самым признание и славу. Горе, конечно, в том, что его сын, Федор, не смог превзойти отцовские достижения. Его работы, к сожалению, оставляют ощущение невнятности, не вызывая того самого трепета и восхищения. Отдав предпочтение легкому пути, Федор увлекся созданием блокбастеров, наполненных спецэффектами, приправленных примитивным сюжетом и лишенных глубины персонажей. Актерская игра заслуживает отдельной похвалы. Да, я согласна с тем, что Андрей Тихонов, возможно, кажется слишком зрелым для роли Болконского – он не совсем соответствовал моему собственному образу героя. Мне хотелось видеть юношу, а он был словно человек, закаленный жизненными бурями. Но я быстро привыкла к его исполнению. Он был окружен плеядой талантливых актеров, представлявших собой настоящий расцвет отечественного кинематографа. В то время публика жаждала видеть на экране только Тихонова, и эта уверенность была закономерна: только он, казалось, мог полностью раскрыть многогранность и глубину персонажа. Василий Лановой – это откровение, это актер, покоривший мое сердце. Анатоль Курагин в его исполнении – это истинный гусар, ловелас, любимец женщин, персонаж, полный противоречий и пороков, но притягательный своей харизмой. Его образ завораживает и вызывает искреннюю симпатию, не отпускающую до сих пор. Особую эмоциональную силу приобрела сцена разоблачения Безуховым, когда Пьер забирает письма Наташи, адресованные Курагину. В этот момент зритель видит страх и растерянность в глазах Курагина, что придает сцене неповторимую драматичность. К сожалению, нельзя не отметить небольшое разочарование, связанное с игрой Ирины Скобцевой в роли Элен. Ее персонаж, на мой взгляд, не передает той внутренней надменности и холодной расчетливости, свойственной Элен Курагиной. Сравнивать эту шедевральную экранизацию с последующими попытками переосмыслить роман современными режиссерами – задача практически невыполнимая. Разница будет очевидна всем, кто знаком с первоисточником и ценит кинематографическое мастерство. Попытки зарубежных кинематографистов переложить на экран русскую классику вызывают лишь сожаление. Невозможно по-настоящему понять и передать глубину и величие русской души, без понимания той непостижимой логики, управляющей поступками наших героев. Для иностранца это практически нереально. Их представления о нас, как правило, сводятся к клише: матрёшка, водка, зима, медведь. Это оскорбительно и печально. Этот фильм – не просто экранизация, это памятник русской культуре, это классика, которую должен увидеть каждый. Он откроет вам мир Толстого и позволит понять те вечные вопросы, которые он поднимает в своем романе.

Полагаю, что истинную ценность и колоссальный вклад этой экранизации в культурное наследие и развитие кинематографа предстоит, пожалуй, оценить нашему поколению, выросшему в эпоху цифровых технологий. Возникает острое желание парировать слова того оратора, столь восторженно утверждавшего гениальность отдельных сцен. И действительно, какие поистине блистательные батальные эпизоды! Постановка Аустерлицкого сражения и Бородинской битвы – это апофеоз зрелищности и драматизма, воплощенный в жизнь без всякой компьютерной графики. Это поистине титанический труд, и перед создателями хочется склониться в глубоком почтении за столь впечатляющий художественный манифест. Я уверен, что если бы Лев Николаевич Толстой имел возможность лицезреть эту интерпретацию своего романа, то не преминул бы выразить свой восторг. Но, собственно, как не возлюбить эту экранизацию? Да, возможно, актриса, воплотившая Наташу Ростову, не обладает той самой пронзительной чернотой взгляда, как у героини романа, и ее игра порой кажется излишне экспрессивной. Но я уже не в состоянии представить себе другую актрису на этом месте. Тихонов же, напротив, играет сдержанно, с глубоким чувством и пониманием. Нельзя, конечно, утверждать, что это – идеал Андрея Болконского, задуманного автором, но созданный Тихоновым образ настолько прижился, что любые альтернативные трактовки кажутся неуместными. То же самое можно сказать и о Перроне, и о Болконском-старшем, и о сестре, и о всей семье Ростовых, ставших нам такими близкими. Элен, в свою очередь, предстала перед нами в облике неоднозначной, вызывающей подозрение героини. Необычный и весьма интересный ход. Я как-то наткнулся на комментарий на одном из киносайтов, где высказывалось мнение, что эту роль могла бы великолепно исполнить Беата Тышкевич. Не могу судить о том, как она справилась бы с этой ролью, но её черты лица, безусловно, обладают той самой "эленовской" красотой. Но выбор остался за режиссером, и нам не пристало его критиковать. В любом случае, стоит поблагодарить его за колоссальный труд по адаптации столь масштабного романа, изобилующего множеством второстепенных персонажей и переплетающихся сюжетных линий. И, признаться, режиссер, подобно предшественникам, не удержался от добавления близких людей в актерский состав. Тогда на Бондарчука обрушилась волна критики, но ведь это практиковалось повсеместно десятилетиями ранее! Вспомним Орлову и Александрова, Ладынину и Пырьева... Недовольство также вызывает трактовка Пьера Безухова Сергеем Бондарчуком. Не понимаю, на чем зиждется это критическое отношение, ведь мне его интерпретация показалась глубокой и достоверной, а его внешность вполне соответствует образу. Отдельно стоит упомянуть музыку, являющуюся неотъемлемой частью картины. Прежде всего, это потрясающая, пронзительная, мелодичная, тонкая главная тема, созданная Александром Овчинниковым. Она прекрасна, она повсеместно знакома, она будто слилась воедино со словами "Война и мир". Мы слышим ее сквозь все события, разворачивающиеся на экране, и она создает незабываемую атмосферу, заставляя чувствовать себя участником происходящего. Все четыре эпизода получились выше всяких похвал. Съемки полностью соответствуют замыслу Толстого. Страшно представить, какие испытания пришлось пережить создателям, чтобы воплотить на экране столь огромное количество православных сцен. Хотя, если бы экранизация лишилась бы этих важных деталей, она потеряла бы значительную часть своей неповторимой атмосферы. Подобные шедевры создаются крайне редко. Можно бесконечно наслаждаться американской комедией, увлечься зрелищным боевиком, изучать короткометражки европейских мастеров, или же погружаться в мир советского кинематографа (что, кстати, я и делаю с удовольствием, вспоминая "Операцию Ы" или "Бриллиантовую руку"). Но в "Войне и мире" есть нечто такое, что трудно уловить, понять, осмыслить. Это приходит со временем, оно помогает нам постичь то, что пытался донести великий писатель. Этот фильм я навсегда отнесу к списку своих самых любимых, и помещу на самую почетную полку с теми, что я считаю киношедеврами.