Сериал Гимн Смерти / Saui Chanmi

## Эхо Тайсё: Размышления о "Гимне Смерти" Мини-сериал "Гимн Смерти" – повествование, укорененное в болезненной и глубоко знакомой истории для Кореи. Сюжет, уже давно вошедший в общественное сознание, раскрывается зрителю практически с первых секунд, предвещая неизбежный финал. Этот трагический эпизод, вошедший в анналы корейской истории, связан с судьбой Юн Шим Док – пионера корейской эстрадной музыки, пробившейся на международную арену, и покорившей даже американскую публику, вопреки накрученным цифрам онлайн-платформ. Производство, безусловно, выдержано на высочайшем техническом уровне, однако истинный интерес представляет сопоставление воссозданного полотна и реальных фактов. Выбор Син Хе Сон на главную женскую роль обусловлен визуальным сходством с прототипом, однако ее воплощение, к сожалению, несет в себе отступления от истины. Юн Шим Док, вопреки распространенному мифу, не являлась ярым борцом за корейскую независимость. Ее творчество звучало на приемах у губернаторов, и она с успехом выступала на территории Японии. За ее голосом и харизмой стояло японское издательство Asahi, находившееся в период либеральной политики (1921-1926 годы). Это был период до милитаризации Японии, до глобального экономического кризиса, когда японский император Тайсё, верный союзник США, в триумфе вышла из Первой Мировой войны. Японский язык еще не был возведен в ранг противоположности корейскому, и как следствие, на корейском звучали фильмы и песни, преподавали корейский язык на хангыле, и корейцы изучали его в школах. В те годы Юн Шим Док искренне идентифицировала себя как гражданка Японии. Ким У Чжин, воплощенный на экране Ли Чон Соком, заметно отличается от своего реального прототипа. Несмотря на это, актер, осознавая значимость роли, отказался от фиксированного гонорара, согласившись на процент от кассовых сборов – шаг, характерный для начинающих артистов, стремящихся к профессиональному росту. Эта роль стала для него переходом к более зрелым и драматичным персонажам. Как и оригинал, Ким У Чжин не был связан с движением за независимость. Он жил и любил Японию, и именно там его судьба пересеклась с Юн Шим Док. В те годы, согласно конфуцианским традициям, молодые люди из состоятельных корейских семей, как правило, женились в шестнадцать лет. Вполне естественно, что в Японии, где он получал образование, его ждала предназначенная ему невеста – обязательное требование конфуцианства, предписывающего скорейшее рождение наследника. Юн Шим Док, осведомленная об этом, оказалась втянутой в запретный роман. Сюжетная линия, объясняющая их трагический финал, окрашена в тона корейского патриотизма, что кажется несколько натянутым. На мелодию австрийской песни "Дунайские Волны", известную в России по романсу "Колокольчики", корейцы создали свой вариант, который стал настоящим хитом и принес Юн Шим Док широкую известность. Этот вариант, однако, не имел прямого отношения к их смерти, за исключением того, что звукозаписывающая компания, умело воспользовавшись трагедией, увеличила тираж пластинок и запустила масштабную рекламную кампанию. Причиной же трагедии, как косвенно намекнул фильм, послужило печальное повторение самоубийства японского писателя и его возлюбленной. Это период Тайсё, время жесткого государственного синтоизма, пришедшего на смену Мейдзи. В Корее повсеместно процветали поклонения синтоистским божествам, корейский шаманизм был отодвинут на периферию, на уровень народных поверий. В этот период синтоизм пропагандировал культ высокой самопожертвования ради чести и достоинства. Решение Ким У Чжина о самоубийстве, изъятие его из родового списка – решение, означающее лишение наследства и бесчестие – было вызвано стремлением уйти из жизни, не утратив своего достоинства, как воспитанного в японских традициях. Юн Шим Док, движимая любовью, решила последовать за ним, согласно японским обычаям. В те годы японским женщинам вручали кинжалы, чтобы они могли прервать свою жизнь, если не захотят расставаться с мужем или избежать бесчестия. Именно поэтому такие случаи совместного самоубийства были распространены и считались проявлением глубокой любви и преданности. Японские власти активно пропагандировали подобные случаи, демонстрируя процесс ассимиляции корейцев, подчеркивая их сближение с японской культурой. Сначала этот эпизод был использован для пропаганды Японии, теперь – для Южной Кореи. В действительности же это – печальная история, не имеющая прямого отношения к политическим интригам. Это история о столкновении эпох, когда введение моногамии японской системой сталкивалось с конфуцианскими традициями, еще продолжающими действовать. Ким У Чжин оказался человеком новой эпохи, жаждущим любви и современности. На это наложилась пропаганда японских религиозных обычаев, пронизывавших корейское общество с 1904 года, но еще не отвергнутых к 1945 году. В этой трагической ситуации существовали альтернативы: можно было оспорить лишение наследства, попытаться найти компромисс с любовницей, игнорировать корейские законы и потребовать развода по японским. Однако религиозные установки Мейдзи-синто предложили иной выход, который впоследствии был использован для наживы японским издателем. В этом и заключается истинный смысл этой истории. Мини-сериал же представляет собой типичный пример южнокорейской анти-японской пропаганды, на фоне которой разворачивается трагическая история любви. Порой сюжетные линии обрываются без видимой причины, так как реальную, сложную историю вновь пытались втиснуть в пропагандистский шаблон. Этот мини-сериал близок к "Мистеру Саншайн", в декорациях которого он и был снят, что выдает использование устаревшего трамвайного парка, типичного для Сеула 1903 года, хотя к 1926 году там уже ходили современные модели, такие как Mo 161 Kei. Несмотря на это, работа выполнена добросовестно и эстетично, поскольку является ключевым этапом в формировании жанра Тротт - корейской эстрадной музыки 1940-1980-х годов. На ее основе и развивались индустрии, создавшие RnB, J-pop и, в конечном итоге, K-pop, формируя современную музыкальную индустрию Южной Кореи. Совместное самоубийство стало известно большинству корейцев, получивших высшее образование. Именно поэтому и возникли такие предположения, и именно поэтому мини-сериал представил аудитории историю, хотя и несколько искаженную.

Над тишиной повествования нависла пелена тоски, пропитанная воспоминаниями о трагических событиях – японской оккупацией Кореи. Перед зрителем разворачивается портрет молодого поколения чосонцев, отчаянно стремящихся вырваться из оков скорби и обрести утраченную идентичность. Первая серия, хоть и не дает полной ясности относительно дальнейшего хода повествования, навевает мысли о скорой вовлеченности в бурные события партизанской борьбы. Несомненно, просмотр потребует терпения и, возможно, разделит его на фрагменты, чтобы глубже проникнуть в суть происходящего. По мере развития сюжета, я непременно внесу коррективы в это первоначальное впечатление, обогатив его более глубоким анализом. Ли Чон Сок, кажется, навечно застрял в образе юноши, не желающего взрослеть, что, возможно, является и актерским выбором, и, к сожалению, не всегда выигрышным. Актриса, играющая с ним в паре, не производит наиболее благоприятного впечатления; их дуэт не отличается искрой и гармонией. Однако, в целом, актерский ансамбль выглядит весьма перспективно, хотя я еще не ознакомилась с исполнительницей роли его супруги. Впрочем, синопсис не сулит зрителям легкого и беззаботного времяпрепровождения, а предвещает погружение в непростые реалии того времени. С нетерпением жду продолжения, чтобы расшифровать все намеки и раскрыть глубинные слои этой истории.