Сериал Англия / This England

Неожиданным откровением этого драматического полотна становится его кажущаяся немотивация возлагать вину на кого-либо. Напротив, политики, во главе с премьер-министром, блистательно воплощенным Кеннетом Браной, и другие ключевые члены правительства, включая, например, министра здравоохранения Мэтта Хэнкока, в исполнении Эндрю Бьюкена, предстают перед зрителем как деятели, прилагающие максимум усилий в условиях беспрецедентной сложности. Хотя их решения могут казаться неоптимальными, а фокус их беспокойства – несколько сдвинутым, отчётливо прослеживается стремление к правильным действиям. Злодейских фигур в привычном понимании здесь попросту нет – главным антагонистом выступает сама неумолимая стихия вируса. В результате, создается впечатление, что зритель получает лишь фрагмент всей картины, лишь часть правды. Подобная недосказанность способна деконструировать любой драматизм, основанный на реальных событиях, а уж если учесть время, которое драма Уинтерботтома тратит на, казалось бы, простую реконструкцию, эффект оказывается еще более угнетающим. Мы видим ключевые моменты заседаний Cobra и Sage, публичные ежедневные брифинги, визиты в больницы для формального рукопожатия. Аргументы "за" и "против" изоляции, отслеживания контактов и массового тестирования детально излагаются для Мэтта Хэнкока и аудитории врачами и учеными, вызывая вопрос: возможно ли, что пандемия была столь монотонной и лишенной динамики? В течение повествования на экране, словно гипнотический поток, сменяются статистические данные о зарегистрированных и фактических случаях. Сложно назвать это документальным фильмом – в нем отсутствует присущая документальному правдивости строгость. И, безусловно, это не искусство в его высшем понимании. Опубликованные во время пика и после пандемии документальные ленты неизменно превосходят данный сериал по глубине информации и эмоциональному воздействию. Персонажи лишены индивидуальности, превратившись в безликие цифры, в том числе и Джонсон. Единственный проблеск внутреннего мира – случайный взгляд в окно, прерываемый бормотанием цитаты самому себе, а не для публичного признания благодарности. Он остается праздным, трусливым шутом, знакомым нам по прошлым событиям. Каммингс – это, по сути, машина, эксцентричный робот, чей образ рождается в памяти о тех временах, когда ему еще позволяли демонстрироваться перед камерами. Работники домов престарелых и представители общественности, чьи страдания, отчаяние и кончина демонстрируются перед нами, набросаны грубо, без должной деконструкции.